«Россия и Запад, природа и цивилизация в прозе И.Бунина» (рассказ-      притча «Господин из Сан-Франциско»)
Весной 1912 года весь мир облетело сообщение о столкновении с айсбергом крупнейшего пассажирского судна "Титаник", о страшной гибели более чем полутора тысяч человек. Это событие прозвучало предостережением человечеству, упоенному научными успехами, убежденному в своих безграничных возможностях. Огромный "Титаник" на какое-то время стал символом этой мощи, Но его погружение в волны океана, самоуверенность капитана, не внявшего сигналам опасности, неспособность противостоять стихии, беспомощность команды еще раз подтвердили хрупкость и незащищенность человека перед лицом космических сил. Может быть, наиболее остро воспринял эту катастрофу И. А. Бунин, увидевший в ней итог деятельности "гордыни Нового Человека со старым сердцем", о чем он и написал в рассказе "Господин из Сан-Франциско" три года спустя, в 1915 году
Рассказ о том, как наивна и смертельно опасна гордыня человека цивилизации, его самоуверенность,  ощущение, что ему подвластно все. Господин из Сан Франциско, который рассчитывает все свое путешествие, сталкивается с тем, что рассчитать нельзя, — со смертью, и смерть оказывается сильнее.   
Обратимся к названию. Итак, «Господин из Сан-Франциско»…
Господин – человек из привилегированных кругов, обладающий властью над теми, кто от него зависит, повелитель. Тот, кто властен распоряжаться чем-либо. Такое определение  дает нам (С.И.Ожегов и Н.Ю.Шведова «Толковый словарь русского языка»). Итак, повелитель, тот , кто властен распоряжаться…
Но почему именно "из Сан-Франциско?" Разве мало в Америке городов, где мог родиться и прожить свою жизнь господин пятидесяти восьми лет, отправившийся путешествовать по Европе, а до этого работавший "не покладая рук" (в этом определении у Бунина проскальзывает еле заметная ирония: что это был за "труд" хорошо знали китайцы, "которых он выписывал к себе на работы целыми тысячами"; современный автор написал бы не о работе, а об "эксплуатации", но Бунин - тонкий стилист - предпочитает, чтобы читатель сам догадался о характере этого "труда"!). Не потому ли, что город назван так в честь известного католического святого Франциска Ассизского, проповедовавшего крайнюю бедность, аскетизм, отказ от любой собственности?  Таким образом более очевидным становится   контраст бедности с неуемным желанием безымянного господина (следовательно, одного из многих) наслаждаться всем в жизни, причем наслаждаться агрессивно, упорно, в полной уверенности, что он имеет полное на это право! Как замечает писатель, господина из Сан-Франциско постоянно сопровождала "толпа тех, на обязанности которых лежало достойно принять" его. И "так было всюду..." И господин из Сан-Франциско твердо убежден, что так должно было быть всегда. Но не запомнит его никто…

Обратимся к композиции. Такую композицию называют кольцевой. Мне кажется, что определить композицию рассказа Бунина лучше  словом-символом «возвращение». Кстати, такой тип композиции очень часто встречается в литературе.
Давайте вспомним произведения  с такой композицией.
Начать стоит с древнейших – «Илиады» и «Одиссеи» Гомера. Это одно из первых литературных произведений на тему возвращения. О чем же эта история? Понятно, что о Вечном странствии, о Возвращении, о Верности,
о череде испытаний, через которые проходит главный герой, рвущийся на родину, к своей семье.

Смысл возвращения Одиссея – его возвращение к истокам, к семье – жене и сыну, его возвращение на Итаку в качестве царя. Одиссей должен был пройти непростые испытания, чтобы вернуться: и то, что он проходит их является доказательством того, что он действительно хотел  вернуться и что он нужен тем, к кому  возвращается.
Другой тип «возвращающихся» героев, прочно вошедший в мировую литературу, в том числе и русскую – «блудные дети».
Основа. Притча о блудном сыне — притча Иисуса Христа в 15-й главе Евангелия от Луки, иллюстрирующая неизречённое Божье милосердие и прощение ко всем грешникам, которые с искренним раскаянием обращаются к Нему.
Притча о блудном сыне – рассказ о грехе и покаянии, о смирении своей гордыни.

В русской литературе одним из ярких примеров историй о возвращении блудного сына является роман Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы», а конкретно – глава «Семейный суд», в которой, как мы можем наблюдать, звучит не только мотив возвращения блудного сына, но и другой библейский мотив – Страшного Суда.
Блудный сын в «Господах Головлевых» - Степан Головлев. Путь Степана домой — путь человека, обреченного на смерть. Он понимает, что мать «заест» его теперь; «одна мысль до краев переполняет все его существо: еще три-четыре часа — и дальше идти будет некуда...»; «ему кажется, что перед ним растворяются двери сырого подвала, что, как только он перешагнет за порог этих дверей, так они сейчас захлопнутся — и тогда все кончится». Вид барской усадьбы, мирно смотревшей из-за деревьев, напомнил Степану гроб.
Степан возвращается домой, потому что ему больше некуда идти. Они понимает, что обречен, его возвращение – фактически осознанное возвращение на смерть.
Но в русской литературе есть и произведение, в котором фигурирует не блудный сын, а блудная дочь. Это всем известная повесть А.С.Пушкина «Станционный смотритель».
Вспомним сюжет повести: Дуня, дочь станционного смотрителя, оставляет своего отца, ее увозит гусар. Горе точит отца, который понимает, что ему никогда не вернуть дочь, а без нее он остался совершенно одиноким. Он не выдерживает такой жизни, его забирает смерть. Но блудная дочь, как и в библейской притче, действительно возвращается – но поздно. В отличие от блудного сына, она не успела вернуться к живому отцу. Смысл ее возвращения в том, что теперь ей придется всю жизнь прожить с осознанием того, что ее эгоистичный поступок довел отца до смерти. Эта мысль будет с ней всю жизнь, как камень на шее, потому что это - не прощенная вина.
Теперь обратимся к литературному памятнику древнерусской литературы – «Слову о полку Игореве». Этот эпос также повествует о возвращении.
Как известно, князь Игорь попал в половецкий плен, однако ему удается бежать. Почему? Игорь, искавший себе славы, после своего поражения понимает необходимость единения князей для борьбы с врагами, понимает, что необходим отказ от собственных амбиций ради общего дела. Поэтому ему дан шанс вернуться, ведь Русь нуждается в нем, как в воине, который искренне хочет защитить свой край. Возвращение Игоря приветствуется автором, поскольку Игорь после жестокого урока поражения становится сторонником объединенных действий против половцев.
А вот герой поэмы М.Ю. Лермонтова «Мцыри» наоборот стремился разорвать смыкающиеся круги жизни. Вся его недолгая жизнь была попыткой вырываться из замкнутого круга.
Мцыри воспитывался в монастыре, который был для него тюрьмой, он рос совершенно отгороженным от внешнего мира. Все это неизбежно приводит Мцыри к разрыву круга его жизни – он вырывается на волю. И что же с ним происходит?
Ты хочешь знать, что делал я на воле?
Жил — и жизнь моя
Без этих трех блаженных дней
Была б печальней и мрачней
Бессильной старости твоей.
За три дня он успел испытать все, на что люди тратят целую жизнь, и поэтому для него нет больше смысла находиться во внешнем мире. Блуждая по лесу, Мцыри возвращается к своей тюрьме, туда, откуда бежал три дня назад полный радужных надежд и мечтаний.
Увы, им не суждено было осуществиться, и герой объясняет себе и нам причину своего поражения, сравнивая себя с цветком, “воспитанным в тюрьме”. На этой безжизненной почве ничто не может взрасти, он обманывал
себя несбыточными мечтаниями, а когда они рассеялись, герой понял их иллюзорность. Теперь ему ничего не остается, кроме как умереть, так как жить в неволе больше нет сил.
Возвращается на Родину и каменщик из главы поэмы «Кому на Руси жить хорошо» - «Счастливые». Он также многое перетерпел в жизни, прошел через тяжелое испытание – потерял силу. Смысл его возвращения заключается в том, чтобы умереть на Родине, на своей земле.
…Мне на родине,
Как всякому крестьянину,
Хотелось умереть.
Он достигает своей цели – возвращается на Родину, в чем и заключается его счастье.

На мотиве возвращения строится и  рассказ И. Бунина, обладающий глубоким символическим подтекстом, «Господин из Сан-Франциско», 
Главным символом является, прежде всего, сам господин из Сан-Франциско. Он – собирательный образ типичного представителя высшего общества своего времени, и поэтому у него нет имени. Господин из Сан-Франциско отправляется из Нового Света в путешествие на корабле «Атлантида» по местам евангельской Священной истории и «святых мест» европейского христианства. Вместе с ним на корабле едут такие же, как он пассажиры, живущие как будто по закону кем-то управляемого сообщества: они механически, словно выполняя ритуалы, посещают положенные достопримечательности, развлекаются, как «имели обычай» им подобные.
Все это указывает на бездуховность  мира. Всем «миром» «Атлантиды» заправляет идол-капитан, похожий на милостивого языческого бога  
         «Атлантида» также является одним из основных символов рассказа. Этот корабль – плавающая микромодель современной И.Бунину буржуазной цивилизации, утратившей духовность, находящейся в мире материальных ценностей и обреченной на гибель. Через противопоставления матросов, работающих в трюме, и вкушающих сладкую жизнь богачей, показано  неравенство в современном обществе, а склонность пассажиров
«Атлантиды» к порокам (чревоугодию, сластолюбию, притворству, прелюбодеянию) раскрывает истинный моральный облик высшего общества.
Внезапная смерть героя делит рассказ на две части
Смерть господина из Сан-Франциско символизирует собой некое «начало конца» буржуазной цивилизации, олицетворяемой кораблем «Атлантида». Неслучайно ранее эпиграфом к рассказу Бунин сделал цитату из Апокалипсиса: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий! ибо в один час придет суд твой». Впоследствии от этой идеи отказался, но От этого эпиграфа протягивается скрытая нить к кульминационному моменту – моменту смерти господина из Сан-Франциско: «Он быстро пробежал заглавия некоторых статей, прочел несколько строк о никогда не прекращающейся балканской войне, привычным жестом перевернул газету, - как вдруг строчки вспыхнули перед ним стеклянным блеском, шея его напружилась, глаза выпучились... » Так же внезапно, в разгар пиршества, вспыхнули на стене и в роскошных палатах вавилонского царя Валтасара роковые письмена, предрекшие его скорую, внезапную гибель. Кроме того, в воображении читателя, по принципу дополнительных ассоциаций, возникает аллюзия на падение знаменитой Вавилонской башни. Тем более что в стилевой ткани рассказа растворен мотив многоязычия обитателей «Атлантиды», как и их древних праотцов - строителей Вавилонской башни. Гибель Вавилонской цивилизации была неизбежна, как будет неизбежна и гибель греховного начала, представленного пассажирами «Атлантиды».
Но это – после. А сейчас – господин из Сан-Франциско умер. СТРАШНО, натуралистично РИСУЕТ СМЕРТЬ ГЕРОЯ БУНИН.
И только когда исчезает конкретный господин из Сан-Франциско, а на его месте появляется "кто-то другой", осененный величием смерти, он позволяет себе несколько деталей, подчеркивающих значимость свершившегося: "медленно (...) потекла бледность по лицу умершего, и черты его стали утончаться, светлеть". А позже мертвому даруется и подлинное общение с природой, которого он был лишен, в чем никогда не испытывал потребности, будучи живым. Мы хорошо помним, к чему стремился и на что "нацеливался" в остаток своей жизни господин из Сан-Франциско. Теперь же, в холодной и пустой комнате, "звезды глядели на него с неба, сверчок с грустной беззаботностью запел на стене".
Умер - и сразу потерял всю свою значимость для всех обитателей корабля: от прислуги до пассажиров. Он помещен в коробку из-под содовой воды, и с этого начинается его возвращение в Новый Свет, домой, возвращение «нового человека со старым сердцем». «Труп в трюме», которым стал господин из Сан-Франциско – тоже символический образ, перекликающийся со стихотворением Генриха Ибсена (его имя упомянуто в рассказе) «Письмо в стихах», написанном еще в 1875 году, в котором автор в символической форме выражал суть мироощущения того времени.
Любезный друг!
Вы мне в письме вопросы задаете:
Чем люди нынче так удручены
И дни влачат в безрадостной дремоте,
Как будто страхом страшным смущены?
И почему успех не тешит душу,
И люди переносят все невзгоды,
И ждут безвольно, что на них обрушат
Грядущие, неведомые годы?
Ибсен рисует образ корабля, но на этом прекрасном и благополучном корабле:
…бродят экипаж и пассажиры
С унылым взором, заплывая жиром.
Полны сомнений, дум, душевной смуты
И в кубрике, и в дорогих каютах?
И объяснение этому состоянию находится весьма зловещее:
Тут словно донеслось в неясном шуме
Наверх, где я у мачты сел в раздумье, -
Как будто кто-то громко произнес
Среди кошмаров и смятенных грез:
«Боюсь, мы труп везем с собою в трюме».
Ибсеновский образ «трупа в трюме» - символ кризиса, катастрофичности, что вполне соответствует общей атмосфере рассказа Бунина.
Возвращение корабля, по Бунину, символизирует собой неизбежность гибели современной буржуазной цивилизации, и в этом возвращении-предсказании гибели заключается символический смысл всего рассказа.

«Смерть в Венеции» Т.Манна, «Смерть Ивана Ильича» Льва Толстого

Подведем итоги.
Антитеза – основной прием, заявленный в рассказе. Бунин, как и Толстой, сторонник естественной жизни
Предлагаю поработать с текстом и найти явления, противопоставленные в рассказе, живое и мертвое, то, от чего Бунин предлагает избавиться миру людей и на что уповает.

Упования   

Природа
Ясность
Гармония
Искренность
Индивидуальность (есть имена)
Жизнь
Солнце
Беззаботность 
Спокойствие
Лореццо , старик-лодочник, бессеребреник  (продал за бесценок двух омаров)
Красота
Живописность
Miserere (католическая молитва «Смилуйся»), духовная музыка
Звуки волынки абруццских горцев
Древность  

Мир «Нового Человека со старым сердцем»

 Цивилизация

Существование
Однообразие (заведенный порядок)
Бездушность (отношение пассажиров к смерти господина из Сан-Франциско)
Бездуховность (чье-нибудь «Снятие с креста»)
Мертвенность
Золото (языческий идол)
Дьявол
Гордыня
Пресыщенность
«Полагалось бодро гулять по палубам»
Даже аппетит нужно возбуждать
Наслаждения
«Сладостно-бесстыдная» музыка
Игра (нанятая играть любовь танцующая пара)
Мечта – суп и глоток вина
Одинаковость
Материальный мир

За каждым из миров наблюдают. Кто? Обратимся к тексту.

На полпути они замедлили шаг: над дорогой, в гроте скалистой стены Монте-Соляро, вся озаренная солнцем, вся в тепле и блеске его, стояла в белоснежных гипсовых одеждах и в царском венце, золотисто-ржавом от непогод, Матерь божия, кроткая и милостивая, с очами, поднятыми к небу, к вечным и блаженным обителям трижды благословенного сына ее. Они обнажили головы, приложили к губам свои цевницы - и полились наивные и смиренно-радостные хвалы их солнцу, утру, ей, непорочной заступнице всех страждущих в этом злом и прекрасном мире, и рожденному от чрева ее в пещере Вифлеемской, в бедном пастушеском приюте, в далекой земле Иудиной...

    Бесчисленные огненные глаза корабля были за снегом едва видны Дьяволу, следившему со скал Гибралтара, с каменистых ворот двух миров, за уходившим в ночь и вьюгу кораблем. Дьявол был громаден, как утес, но еще громаднее его был корабль, многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем. Вьюга билась в его снасти и широкогорлые трубы, побелевшие от снега, но он был стоек, тверд, величав и страшен. На самой верхней крыше его одиноко высились среди снежных вихрей те уютные, слабо освещенные покои, где, погруженные в чуткую и тревожную дремоту, надо всем кораблем восседал его грузный водитель, похожий на языческого идола. Он слышал тяжкие завывания и яростные взвизгивания сирены, удушаемой бурей, но успокаивал себя близостью того, в конечном итоге для него самого непонятного, что было за его стеною той большой как бы бронированной каюты, что то и дело наполнялась таинственным гулом, трепетом и сухим треском синих огней, вспыхивавших и разрывавшихся вокруг бледнолицего телеграфиста с металлическим полуобручем на голове.

В самом низу, в подводной утробе "Атлантиды", тускло блистали сталью, сипели паром и сочились кипятком и маслом тысячепудовые громады котлов и всяческих других машин, той кухни, раскаляемой исподу адскими топками, в которой варилось движение корабля, - клокотали страшные в своей сосредоточенности силы, передававшиеся в самый киль его, в бесконечно длинное подземелье, в круглый туннель, слабо озаренный электричеством, где медленно, с подавляющей человеческую душу неукоснительностью, вращался в своем масленистом ложе исполинский вал, точно живое чудовище, протянувшееся в этом туннеле, похожем на жерло. А средина "Атлантиды", столовые и бальные залы ее изливали свет и радость, гудели говором нарядной толпы, благоухали свежими цветами, пели струнным оркестром. И опять мучительно извивалось и порою судорожно сталкивалась среди этой толпы, среди блеска огней, шелков, бриллиантов и обнаженных женских плеч, тонкая и гибкая пара нанятых влюбленных: грешно скромная, хорошенькая девушка с опущенными ресницами, с невинной прической и рослый молодой человек с черными, как бы приклеенными волосами, бледный от пудры, в изящнейшей лакированной обуви, в узком, с длинными фалдами, фраке - красавец, похожий на огромную пиявку. И никто не знал ни того, что уже давно наскучило этой паре притворно мучиться своей блаженной мукой под бесстыдно-грустную музыку, ни того, что стоит гроб глубоко, глубоко под ними, на дне темного трюма, в соседстве с мрачными и знойными недрами корабля, тяжко одолевающего мрак, океан, вьюгу...

Полнота жизни, продолжение, духовность, вера   противопоставлены мраку, океану, вьюге…
Обреченности, по Бунину.

«Корабль кажется символом человечества, одновременно сильного и жалкого, гордого и ничтожного. Одинаково исполненного несчастья и вины, преступления и наказания» (Ю.Айхенвальд). За это, а также за всю прожитую жизнь, в который были и самоуверенная деловитость, и жестокая эксплуатация других людей, и бесконечное накопление богатств, и абсолютная убежденность в том, что все призваны служить ему, предупреждать его малейшие желания, за отсутствие какого-либо живого начала и казнит господина из Сан-Франциско Бунин. Жестоко, беспощадно.
Наказание ужасной, непросветленной смертью, чтобы еще раз подчеркнуть ужас неправедной, греховной жизни, которая только и могла завершиться таким образом.
На следующий день после смерти господина из Сан-Франциско «озолотилось» утреннее голубое небо, «на острове снова водворились мир и покой».

Рассказ о том, как  смертельно  опасна гордыня человека цивилизации, его самоуверенность, его ощущение, что ему подвластно все. 

Рассказ о влиянии развития цивилизации на человека, его духовный мир, о рисках цивилизации, страхах, связанных с ее плодами и вывод о том,  что «нет   величия там, где нет простоты, добра и правды» (Л.Толстой).